6 мая 1865 года в городке Ривер-Эдж (штат Нью-Джерси) родился один из величайших танковых конструкторов всех времен и народов — Дж. Вальтер Кристи.
Начало его жизненного пути было довольно скромным: работа на металлургических заводах Деламетера, вечерние классы в Купер Юинон, бесплатная школа для рабочих в Ньк>-Йорк-Сити, приобретение самостоятельного опыта в теоретических областях механики, должность ииженера-консультанта на пароходных линиях. Но вот первый заметный успех: Кристи патентует карусельный станок для обработки погона морских орудийных башен. Затем следует собственная конструкция переднеприводного автомобиля и участие его создателя в гонках на различных скоростных трассах США: соревнованиях на Кубок Вандербильта и Большой Приз.
Направление работ Кристи резко изменилось с началом первой мировой войны. Падение спроса на трактора, производимые его частной «Front Drive Motor С°», заставило конструктора обратиться к военной продукции. В 1915 году он проектирует самодви-жущуюся колесную установку 3-дюймовой зенитной пушки (М. 1916).
Перетяжеленная самоходка отличалась плохими ходовыми качествами, неудачным решением орудийного станка и подверглась серьезной критике. Тем не менее Военно-промышленный комитет счел целесообразным продолжить сотрудничество и заказал 4 экземпляра новой самоходной установки (М.1918) с 8-дюймовой гаубицей MkIV, ставшей прародителем всех последующих танковых конструкций Кристи. Эта своеобразная машина могла перемещаться как на колесах, так и на одеваемых на колеса гусеничных цепях, со скоростью порядка 25 км/ч.
По заказам Департамента вооружений Кристи построил также самодви-жущуюся 4,7-дюймовую зенитную установку, 75-мм, 155-мм нушечные и 105-мм гаубичный артсамоходы. Но ни одна система не пошла дальше полигонной стадии испытаний по причине механической ненадежности. Вместе с тем все самоходки Кристи отличались особой индивидуальностью. Они безошибочно узнаются но характеру решения ходовой части, отражавшей пристрастие конструктора к такому параметру, как скорость.
Создание машин, обладающих оперативной подвижностью, требовало радикального повышения качества гусеничных цепей, поскольку существующие не позволяли выполнять длительные марши, особенно по пескам и слабым грунтам. Кроме того, увеличение скорости движения влекло за собой резкое снижение КПД гусеничных цепей и неизбежное разрушение дорожного полотна, особенно при движении по кривой. Колесно-гусеничный симбиоз давал возможность обойти эти трудности. В 20—30-е годы в Англии, Франции, Швеции и Чехословакии разработали множество вариаций одновременной установки колесного и гусеничного ходов. При этом как узловые выдвигались совершенно не принципиальные требования: смена хода силой мотора непосредственно в движении без выхода экипажа из машины. Ошибочные ориентиры зациклили конструкторскую мысль на создании головоломных систем, уступавших на колесном ходу бронеавтомобилям, а на гусеницах — гусеничным танкам. Несмотря на высокую подвижность, ни одному образцу не суждено было стать танком оперативного назначения. Здесь следует подчеркнуть, что понятие «оперативная подвижность» — применимо лишь к механизированному соединению; к отдельному танку — только условно, в порядке его пригодности стать основой материальной части соединения.
Главным достижением Кристи явилось создание трансформируемого движителя (работающего как с надетой гусеницей, так и без нее) и великолепной свечной индивидуальной подвески. Это и обусловило успех его лучших конструкций. Кроме того, он успешно решил проблему, заключенную в принципиальном различии между танковыми и автомобильными трансмиссиями.
Свой первый наспех сделанный колесно-гусеничный М. 1919 Кристи представил на Абердинский полигон в ноябре 1919 года (теперь его компания именовалась «U.S. Wheeled Caterpillar Manufacturing С°»). Это была крайне сырая машина. Танк имел всего две колесные пары. На колесном ходу передняя пара управлялась рулевым колесом, задняя была ведущей. При повороте можно было отключить соответствующее ведущее колесо, которое, вращаясь вхолостую, делало меньшее число оборотов. Отключение колеса производилось посредством главного фрикциона. Последних было два, впрочем, как и коробок передач. Они стояли с каждой стороны двигателя, смонтированного поперек корпуса.
Для смены хода требовалось 15 минут. Танк въезжал на гусеничные цепи, разложенные на земле, ветви цепей охватывали колеса и скреплялись. Трак имел внутренний центрирующий гребень. Колеса выполнялись двускатными с внутренним желобом, причем желоба ведущих колес снабжались специальными выступами для сцепления с гребнями гусеницы. Передняя пара колес блокировалась. Одновременно опускались две нобортно расположенные подпружиненные тележки, амортизирующие нижние ветви гусениц. При 120-сильном моторе танк показал 11 км/ч на гусеницах и 21 км/ч на колесах.
Танк М.1919 оценили весьма негативно. Отмечали неподрессоренность колесных пар; неравномерное распределение массы по опорной поверхности гусениц и высокое удельное давление на грунт; глухую бронировку силового отделения, исключавшую доступ к агрегатам; тесноту и плохую вентиляцию боевого отделения.
Использовав корпус М.1919, Кристи создает новую модель — М.1921: передняя колесная пара подрессорена; усилены центральные качающиеся тележки; башня ликвидирована, шаровая опора 6-фунтовой пушки вмонтирована в лобовой лист корпуса; водитель размещен под бронеколпаком в середине машины.
М.1919 и его переделка обошлась Департаменту вооружений в 82 000 долларов. Теперь военные затраты были сильно урезаны и дальнейшую работу по1этому объекту свернули. В 1926 году поляки запросили Кристи о приобретении танка, но сойтись в цене не удалось, и М.1921 канул в небытие.
Тем временем компанию Кристи ждало новое потрясение — осталась невостребованной серия амфибийных колесно-гусеничных машин М.1921, М.1922 и М.1923 для корпуса морской пехоты. На этих машинах мы опять-таки видим сдвоенные колеса большого диаметра и переднюю управляемую колесную пару. Привод предпоследней пары колес осуществлялся от задней пары посредством цепей Галля, На М.1923 появилось спиральное подрессоривание; скорость на колесах доходила до 48 км/ч. 6 декабря 1922 года в рекламных целях Кристи на М.1922 пересек бурные воды Гудзона со скоростью 5 узлов. Все тщетно. Правда, документацию на М.1923 приобрела Япония.
С 1916 по 1924 год было испытано и забраковано 15 конструкций Кристи. В итоге начальник Департамента вооружений генерал-майор Вильямс признал нецелесообразным дальнейшее сотрудничество с его компанией. Здесь следует заметить, что все это время в руководстве Департамента росла неприязнь к эксцентричному, вызывающе индивидуальному, не страдающему скромностью, практически неуправляемому конструктору.
Прибыль Кристи за этот период составила около 175 000 долларов. В 1928 году следует еще выплата 100 000 долларов за продажу патентных прав. Оставшись без заказов, он вкладывает средства в новую компанию «U.S. Wheel Track Lauer Corporation» и перспективное шасси М.1928.
Особенностью М.1928 была индивидуальная свечная подвеска каждого из восьми опорных обрезиненных катков большого диаметра. Мощные пружины располагались между двумя бортовыми листами корпуса и связывались с катками через качающиеся рычаги. Задняя колесная пара приводилась от ведущей звездочки гусеничного хода через надеваемые цепи Галля. Как недостаток отмечалось съедание подвеской заброневого пространства, но... какие скорости! 120 км/ч на колесах по шоссе, 67 км/ч на гусеницах по пересеченной местности! Кристи нарек шасси — «Модель 1940 года» и не ошибся!
В октябре 1928 года состоялась неофициальная демонстрация шасси в Форт-Майерс. После нее начальник штаба армии генерал Саммерол отдал устный приказ танковому комитету провести (за счет Кристи) испытания предлагаемого образца. В ходе их шасси буквально развалили и вернули владельцу для модернизации, но пехота и кавалерия остались в неописуемом восторге. 22 августа 1929 года танковый комитет рекомендовал командующему пехотой принять шасси на вооружение и включить в текущую производственную программу. В декабре пехота официально заявила, что намерена 250 000 долларов, предназначенных для закупки легкого танка T.1F2, израсходовать на 5—6 шасси М.1928, оборудованных, как танки.
Майор К. Бенсон, кавалерийский офицер, причисленный к исторической секции Генштаба, взахлеб утверждал, насколько шасси созвучно кавалерийской доктрине (мобильность, стремительность удара) и какую неоценимую службу оно окажет при развитии тактического успеха, преследовании, рейдировании. В то время кавалерия планировала введение танкового взвода пехотного типа в состав кавалерийской дивизии.
Но на пути стояла глыба Департамента вооружений, хорошо помнившего раздоры периода работы Кристи над самоходными установками. Его очередной начальник, генерал-майор Самуэль Хоф, блокировал устремления пехоты и кавалерии, указав, что не они, а Департамент определяет ТТХ танков, что не они, а департамент проводит испытания машин, что Департамент приобретет только опытный образец, а последующие — лишь при положительных результатах испытаний. 18 июня, во время встречи с представителем Департамента, своим ярым оппонентом капитаном Крисмэ-сом, взбешенный Кристи заявил, что в таком случае прибегнет к политическому давлению. Пытаясь сгладить конфликт, генерал Саммерол организовал 26 июня согласительную конференцию всех заинтересованных сторон. Однако обсуждение зашло в тупик. Тогда начальник штаба уведомил, что если решение вопроса не будет найдено, средства, выделенные на закупку танков, будут возвращены в казну. Кристи сдался. 28 июня он подписал с Департаментом вооружений контракт, предусматривающий поставку к 1 сентября 1930 года одного танка по цене 55 000 долларов. Инспектором по контракту назначался капитан Крисмэс.
В ответ на амбиции Департамента Кристи привел в исполнение угрозу, высказанную Крисмэсу. Дело в том, что интерес к машине проявляли поляки. Польский контракт предусматривал поставку одного танка М.1930 (новая модель шасси М.1928) и условия: переговоры держать в тайне, конструкцию танка не разглашать для любого европейского государства, кроме Англии, Франции и Италии. Тем не менее Кристи одновременно вступил в переговоры с русскими.
Официальных дипломатических отношений Америка с СССР не поддерживала, но торговые барьеры были сняты. Интересы СССР представляло торговое агентство «Amtorg Trading Corporation». В октябре 1928 года в США впервые прибыл Иннокентий Халепский — начальник Управления моторизации и механизации РККА. Официальной целью поездки считалось участие в коммерческих переговорах с «Ford Motor Company». Такие переговоры действительно велись и завершились закупкой в 1929 году оборудования для Нижегородского автозавода. Что касается Халеп-ского, то он 6 месяцев провел в арсеналах и на Абердине. Его выбор пал на легкий танк Т. 1 фирмы «Cunningham», которую в конце 1929 года запросили о предельных ценах на партию танков в количестве 50 и более единиц. Фирма обратилась за консультациями в Военное министерство.
Военный министр Патрик Дж. Харли благословил сделку, имея в виду стимулирование работы фирмы в области танкостроения. Одобрительно высказался и президент Гувер, несмотря на протесты госдепартамента.
В марте 1930 года Халепский вновь в США. Но заключение танкового контракта не состоялось: испытав легкий озноб при виде МЛ 930, Халепский утратил всякий интерес к «Cunningham». Вряд ли кто-либо другой так отчетливо понимал, что за машину сделал Кристи. В отличие от Запада, завершившего мировую войну в позиционном варианте, в России в 1918—1920 годах велась крупномасштабная высокоманевреиная война. А, как известно, в основе боевого применения кавалерии и механизированных войск лежат одни и те же фундаментальные принципы. Обобщенный и развитый опыт гражданской войны нашел свое отражение в выдающемся достижении военной мысли — теории глубокой наступательной операции, Имелся богатейший опыт, великолепная теория, ио не было технической базы их реализации. И вот перед Халепским — машина его грез, бронированный «чудо-конь», способный раскроить иа части армию любого агрессора, и получить его нужно любой ценой. Сделать это оказалось несложно: существовал еще один человек, понимавший глубинный смысл танка,— сам Кристи.
Уже в апреле он получил одобрение помощника начальника штаба, своего хорошего знакомого, генерала Д. Мак-картура на продажу двух шасси Ам-торгу, чем непомерно озадачил польских представителей. Прошло 1 сентября. Сорвав сроки поставки танка Департаменту вооружений, он в ноябре просит Департамент разрешить обкатку иа Абердине двух танков для России. Ответ негодующе отрицательный. К середине декабря машины (без башен и вооружения) были полностью готовы. Д. Тарп, офицер-испытатель, рапортовал, что русский приемщик очень доволен и отмечает, что такие танки можно делать в больших количествах. 23 декабря Кристи уведомил госдепартамент о наличии у него двух коммерческих тракторов для Амторга и получил разрешение иа отгрузку. Вскоре в госдепартамент прибыл за разъяснениями гонец Военного министерства подполковник Крейн.' Ему сообщили* что вопрос касался коммерческих тракторов и оснований для отказа не было. Крейн, в свою очередь, поведал: то были танки! 27 декабря он позвонил Кристи и заявил, что Военное министерство располагает неопровержимыми данными о закулисной продаже танков России. Кристи ответил: это были тракторы. Что-либо предпринимать было поздно — еще 24 декабря судно с танками покинуло Нью-Йорк. Департамент вооружений пребывал в шоковом состоянии.
После продолжительных проволочек в поставке танка по польскому контракту Кристи запросил добавочно 90 000 долларов за производственные права. Раздосадованные поляки аннулировали сделку и через суд вернули ранее выплаченную сумму. Впоследствии Польша, в нарушение авторских прав, все же сделает танк 10ТР — собственный вариант М.1930.
С немцами история сложилась совсем короткая. Их посланника, прибывшего с предложением работать на Германию за 1 млн. марок, выставили за дверь.
Департамент вооружений получил М.1930 только 19 января 1931 года. Выполнив цикл испытаний, Департамент поставил вопрос о закупке танка. Однако без гарантий последующего заказа партии машин. Кристи от сделки отказался. После довольно суетливого периода торгов и разногласий Кристи заключил контракт на изготовление 7 танков, усовершенствованных по итогам испытаний. Таким образом, с октября 1931 года по май 1932 года пехота получила 3 танка М.1931 (вооруженных 37-мм пушкой и 7,62-мм пулеметом; боекомплект 126 выстрелов и 3000 патронов), обозначенных Medium Т.З; а кавалерия —4 так называемые боевые машины Combat Car Т.1 (вооруженные 12,7-мм пулеметом). 10,5-тонный М.1931 оснащался V-образным двигателем «Либерти», развивавшим 338 л. с. при 1400 об/мин. Максимальная мощность доходила до 387 л. с., а число оборотов до 2500 об/мин. В первом случае танк можно было разогнать до 80 км/ч на колесах и 48 км/ч на гусеницах, во втором —113 и 64 соответственно. На пересеченной местности машина выходила за предел выносливости эккпажа (3 человека). Запас хода по топливу достигал 272 км на гусеницах и 400 км на колесах. Толщина брони—6.35...16 мм.
Т.З с номерами 2, 6, 7 были направлены в 67-й пехотный танковый полк, где эксплуатировались под индивидуальными именами «Tornado», «Hurricane», «Cuclone». Две машины, полученные из варианта, предназначенного в свое время для Польши, имели иа колесном ходу не цепной привод ведущего колеса, а шестеренчатую гитару, и индексировались как Т.ЗЕ1. Танки с номерами 1, 3, 4, 5 проходили службу в Форт-Нокс в 1-й кавдиви-зии. В 1932 году пехота выступила с заказом на 5 дополнительных машин, ио к этому времени взаимоотношения Кристи с Департаментом вооружений окончательно испортились. Началось с того, что Департамент игнорировал его безбашенную модель М.1932, выполненную из дюралюминия и стали с применением сварки. Удельная мощность силовой установки была доведена до 152— 169 л. с./т. В печати замелькали сенсационные цифры 150—160 и даже 193 км/ч на колесах, 96 км/ч на гусеницах. Танк окрестили «прыгающим». На таких скоростях ои действительно чуть ли не перелетал по инерции через рвы весьма значительной ширины. Кристи уверял, что танки должны иметь скорости, позволяющие уклоняться от атак штурмовой авиации. Он просчитывает возможности сбро-ч са танка с летящего самолета при скорости касания свыше 90 км/ч. Весь 1932 год для него был наполнен всевозможными тяжбами, дебатами, рекламными акциями, выступлениями во славу М.1932.
После перепалок с конструктором Департамент вооружений передал заказ на пехотные танки, получившие индекс Т.ЗЕ2, фирме «American La France». Вскоре Кристи попадает в полосу финансовых затруднений. Он пытается продать Департаменту вооружений оставшийся у него М.1930, но получает отказ. Кристи конструирует танк-бронеавтомобиль М.1933, приспособленный к переброске на внешней подвеске тяжелых самолетов; рекламирует-идею «летающего танка» и в 1934 году окончательно разоряется.
Тем временем за океаном два его М.1930, доработанные под новые условия, развились в знаменитую серию танков БТ, которые, благодаря внедрению в то время фордовских методов производства, сотнями покидали Харьковский завод имени Коминтерна (общий объем производства составил 8259 машин). Здесь никто не говорил о 5 тайках для пехоты,— полным ходом шло .формирование механизированных корпусов и бригад. Действия советских мехвойск иа осенних маневрах 1936 года потрясли британских наблюдателей — генерала Уэй-велла и полковника Мартеля. Уже 3 октября англичане связались с Кристи и за 8000 фунтов приобрели одни М.1930. Шасси под британским индексом А13Е1 прошло усиленные испытания в Олдершотте и дало начало многочисленной серии британских крейсерских танков.
Нежданная финансовая поддержка реанимировала Крнсти-конструктора. Он завершает безбашенный М.1936, строит гусеничный М.1937, но танки не «вписываются» ни в английскую, ни в американскую систему взглядов. Последней работой стал М.1943, авторское название — «Модель 1950 года». Однако предвидение изменило Кристи — близкий по концепции шведский безбашенный танк «S» появился в начале 60-х годов и не стал эпохальным событием. Что касается «Модели 1940 года», то предсказание сбылось с потрясающей точностью. В январе 1940 года харьковский завод собрал первый Т-34—танк, определивший лицо послевоенного мирового танкостроения, прямой наследник танков БТ, ведущих свою родословную от М.1930.
Колесно-гусеиичные танки Кристи:
1— ведущее колесо гусеничного хода, 2— ведущее колесо колесного хода, 3— опорный каток, 4— направляющее колесо гусеничного хода, 5— направляющее колесо колесного хода, 6— механизм поворот та направляющих колес колесного хода, 7— командирская башенка, 8— спаренная установка 37-мм пушки и 7,62-мм пулемета, 9— броневой колпак механика-водителя, 10—спиральная пружина, 11 — шестеренчатая гитара привода колесного хода танка Т.ЗЕ1, 12— регулировочный стакан, 13— рычаг, 14— цепной привод колесного хода танков Т.1 и Т.З, 15— гусеничная цепь, уложенная на надгусеничную полку, 16—12,7-мм пулемет. А — пехотный колесно-гусеничный танк Т.З на гусеничном ходу, Б — компоновка танка Т.З, В — схема индивидуальной подвески танка Т.ЗЕ1, Г — кавалерийская боевая машина Т. 1 на колесном ходу, Д — трак гусеницы танка Т.З.
Танк Кристи М.1919, США, 1919 г.
Боевая масса 12,2 т, экипаж 3 чел., мощность двигателя 120л. с., макс, скорость 11 км/ч (на гусеницах) и 21 км/ч (на колесах), запас хода 56 км (на гусеницах) и 120 км (на колесах). Габариты: 5,54X2,59X2,74 м, клиренс ок. 0,2 м. Преодолеваемые препятствия: угол подъема 20°, ширина рва 2,1 м, высота стенки 0,45 м, глубина брода 0,7 м. Вооружение: 57-мм пушка и 7,62-мм пулемет. Бронирование: 6,35...25,4 мм.
Танк Кристи М.1932, США, 1932 г.
Боевая масса 4,5...5 т, экипаж 3 чел., мощность двигателя 760 л. с., макс, скорость 56 км/ч (на гусеницах) и 193 км/ч (на колесах). Габариты: 6,6X2,13X1,73 м. Преодолеваемые препятствия: угол подъема 35°, ширина рва (с разгона прыжком) 3,66 м, высота стенки 0,65 м, глубина брода 1 м. Вооружение: может быть установлена одна пушка и несколько пулеметов. Бронирование: 9,53...12,7 мм.
Танк-броиеавтомобиль Кристи М. 1933, США, 1933 г.
Боевая масса 2,2 т, экипаж 3 чел., мощность двигателя 250 л. с., макс, скорость 45 км/ч (на гусеницах) и 90 км/ч (на колесах). Габариты: 4,32Х2,13Х X 1,82 м, клиренс 0,45 м. Преодолеваемые препятствия: угол подъема 35°, ширина рва 2 м, высота стенки 0,65 м, глубина брода 1 м. Вооружение: предусматривалась возможность установки 37-мм пушки в передней стенке корпуса и 7,62-мм пулемета в башенке. Бронирование до 14 м
Советская прописка
История БТ началась после закупки в США двух колесно-гусеничных танков Кристи. Несколько усовершенствованный (наиболее существенным здесь стала разработка башни с вооружением), этот танк был принят в 1931 году на вооружение Красной Армии и запущен в серию под маркой БТ-2. Во второй половине 1933 года в танковом цехе Харьковского паровозостроительного завода им. Коминтерна «двойку» сменил новый вариант — БТ-5. Последний являлся, по существу, все тем же БТ-2, но с совершенно новой башней, в которой устанавливалась 45-мм танковая пушка обр. 1932 года.
Одновременно с работой над конструкторской документацией БТ-5 завод уже в январе 1933 года получил задание на разработку нового танка, в котором предполагалось устранить недостатки предшественников. Тактико-техническими условиями на новую машину предусматривалась установка на нем двигателя М-17 (более надежного, чем применявшийся ранее М-5), полностью сварной корпус с улучшенной обзорностью для механика-водителя, увеличенная емкость топливных баков и, наконец, новая башня с 76-мм пушкой. Короче, планировалось создать «ударный колесно-гусеничный танк дальнего действия». Разработкой его занималась группа конструкторов в составе Бондаренко, Дорошенко, Курасова, Веселовского, Таршинова и Морозова. В начале 1934 года чертежи были сданы в производство. Тогда же новый танк получил индекс БТ-7. Первый образец изготовили к 1 мая 1934 года, второй—к 7 ноября.
Характерными особенностями первых прототипов БТ-7 было наличие курсового пулемета справа от механика-водителя и башни оригинальной конструкции в форме эллипса со скошенной крышей. Причем в проекте была возможность установки в ней без изменений любой из существовавших тогда танковых пушек: 76-мм
КТ-28 или ПС-3 и 45-мм обр. 1932 года» В нише башни размещалась вращающаяся боеукладка барабанного типа на 18 76-мм снарядов или радиостанция» Танки прошли обширную программу испытаний летом и осенью 1934 года» В итоге для машины с экипажем из 3 человек курсовой пулемет был признан ненужным, а башню забраковали из-за раздельной установки пушки и пулемета»
Поэтому в начале 1935 года в серийное производство был запущен танк с несколько упрощенным бронекорпусом и уже отработанной в производстве башней от танка БТ-5. Однако от идеи колесно-гусеничной машины с 76-мм пушкой не отказались, и ГАБТУ поручило заводу разработать проект установки на БТ-7 башни от танка Т-26-4.
Kopпус серийной «семерки» выпуска 1935 года собирался из броневых и стальных листов и представлял собой жесткую коробчатую конструкцию с двойными бортовыми стенками, продолговатой суженной закругленной носовой частью и трапециевидной кормой. Все неразъемные соединения корпуса выполнялись преимущественно сварными и в меньшей степени — клепаными. Наружные бортовые стенки — броневые, съемные. Внутренние стенки представляли собой 4-мм стальные листы. Корпус танка подвешивался на восьми пружинных рессорах (свечах): шести вертикальных и двух горизонтальных. Вертикальные рессоры располагались между бортовыми листами и внутренней стенкой корпуса. Горизонтальные — внутри корпуса в боевом отделении танка. Ходовая часть состояла из восьми опорных, двух направляющих и двух ведущих колес. При движении на колесном ходу ведущей становилась задняя пара опорных катков, а управляемыми — передняя. На гусеничном ходу руль снимался и укладывался в отделении управления.
В кормовой части располагались: карбюраторный, V-образный, 12-цилиндровый двигатель М-17Т эксплуатационной мощностью 400 л. с.; многодисковый сухой главный фрикцион; 4-скорост на Я коробка передач; бортовые фрикционы и передачи; тормоза; гитары (для привода колесного хода); топливные баки (два по бокам между бортовыми листами и один — в корме).
В башне цилиндрической формы с развитой кормовой нишей размещалась 45-мм танковая пушка 20К обр. 1934 года и спаренный с нею пулемет ДТ» На части танков устанавливались кормовые и зенитные пулеметы, а кроме того, и радиостанции 71-ТК с поручневой антенной. Экипаж состоял из 3 человек: командир, он же наводчик, заряжающий и механик-водитель. Масса машины достигала 13 т. БТ-7 развивал максимальную скорость по шоссе на гусеницах 53 км/ч, на колесах — 73 км/ч. Запас хода на гусеничном ходу достигал 375 км, на колесном — 500 км. Толщина брони танка составляла: щиток механика-водителя — 20 мм, башня — 15 мм, лоб, борт и корма корпуса — 13 мм, крыша—10 мм и днище — 6 мм.
С 1937 года начался выпуск БТ-7 с конической башней. Вооружение танка осталось прежним, но боезапас был увеличен на 44 снаряда (он достиг 188, а в танках с рацией — 146 артвыстрелов). На всех линейных танках устанавливался пулемет ДТ в кормовой нише. Для ведения стрельбы из пушки и спаренного пулемета ночью танк оборудовали двумя специальными фарами прожекторного типа, устанавливаемыми на маске пушки Впоследствии такие фары ставили и на танки более ранних выпусков
Четырехскоростная коробка передач была заменена трехскоростной. Внесли изменения в трансмиссию, усилили пружины балансирных подвесок ведущих колес колесного хода; уширили резиновые бандажи ленивца и ведущих колес гусеничного хода» На последних, впрочем, в 1938 году резиновые бандажи были ликвидированы. Тогда же крупнозвенчатую гусеницу начали заменять на мелкозвенчатую. В ходе модернизации толщина лобовой брони танка БТ-7 достигла 22 мм. Боевая масса возросла до 13 925 кг.
Параллельно с основной модификацией с 1936 по 193В год было выпущено 154 артиллерийских танка БТ-7А с башней увеличенного размера и 76-мм пушкой КТ-26, боекомплект которой состоял из 50 выстрелов (на танке с рацией — 40) В опытном порядке на БТ-7А устанавливались 76-мм пушки Л-10 и Ф-32.
Танки БТ-7 поступали преимущественно на вооружение танковых бригад танковых корпусов, а также в отдельные танковые бригады и предназначались, в соответствии с теорией глубокой наступательной операции, для развития прорыва в глубину обороны противника.
Эксплуатация машин в войсках выявила целый ряд недостатков, часть из которых устранялась в процессе производства, часть же была характерна для танков с колесно-гусеничным движителем вообще и была неустранима. Например, резиновые бандажи при движении на колесах по шоссе с твердым покрытием (асфальт или булыжник) начинали разрушаться после 100 км пробега. Кроме того, значительная часть забронированного объема «съедалась» за счет двойного борта. Неустранимым недостатком можно считать и сложность привода колесного хода, который к тому же приходилось возить бесполезным грузом при движении на гусеницах. Кстати, испытания на НИБТ полигоне выявили, что переход с гусениц на колеса и обратно занимает больше часа, в то время как в руководстве службы значились 25—30 минут.
Оставляли желать лучшего и авиационные моторы М-17, отработавшие летный ресурс (100 моточасов) и устанавливаемые в танки после капремонта» Жалобы из войск на их низкую надежность были частым явлением. Карбюраторный мотор был к тому же и слишком прожорлив, чем приходилось платить за большие мощность и запас хода» Общая емкость сех бензобаков танка составляла 790 л, а расход топлива на 1 км при движении на колесах, например, достигал 1,5—1,6 кг. Впрочем, как раз этот недостаток был устраним.
Уже в 1938 году на ХПЗ построили четыре опытных танка БТ-8 с дизелем В-2. После сравнительных испытаний БТ-7 и БТ-8 было решено начать в 1940 году производство дизельных танков. Для обеспечения программы производства двигателей В-2, которые, помимо танков, ставили и на тяжелые арттягачи «Ворошиловец», двигательное производство ХПЗ было выделено в самостоятельный завод № 75.
С декабря 1939 года начался выпуск танка БТ-7М (заводской индекс А-7М или А-8)', внешне почти неотличимого от БТ-7 Жесткость корпуса БТ-7М повысили за счет установки раскосов, в днище появился люк-лаз, уменьшились размеры колпака воздушного фильтра. Большая экономичность дизеля позволила сократить возимый запас топлива и отказаться от дополнительных баков на надгусеничных полках. БТ-7М выпускался до конца 1940 года, некоторое время параллельно с Т-34. Всего же с 1935 по 1940 год было изготовлено 4881 танк БТ-7 и БТ-7А; 706 БТ-7М. Интересно отметить, что 163 БТ-7 получили войска НКВД.
Объем журнальной статьи не позволяет подробно остановиться на опытных конструкциях, построенных на базе БТ-7. Упомянем их кратко: БТ-ИС-7 с приводом на шесть колес; БТ-СВ-2 «Черепаха» с новой формой бронекорпуса и башни; командирский КБТ-7 с неподвижной рубкой вместо башни; огнеметный ОТ-7; химический ХБТ-7, предназначенный для огнеме-тания, заражения местности отравляющими веществами, дегазации и постановки дымовой завесы; радиоуправляемые танки (по тогдашней терминологии — телетанки) ТТБТ-7 и ТУБТ-7. Кроме того, испытывались различные приспособления для повышения проходимости — болотоходные гусеницы, деревянные фашины и т.д.
Боевое крещение БТ-7 получили на Халхин-Голе в составе 6-й и 11-й танковых бригад. Причем последняя совершила почти 500-км марш к месту боевых действий на колесах. В целом танки заслужили хорошие отзывы, однако отмечались сложность в управлении, требовавшая высокого уровня подготовки механиков-во-дителей, недостаточность броневой защиты и неудовлетворительная оснащенность средствами связи. Все эти недостатки подтвердились во время польской кампании в сентябре 1939 года и войны с Финляндией.
Тем не менее для своего времени БТ-7 был выдающимся танком, не имевшим себе равных в мире по маневренным качествам. Он стал гордостью и заслуженным символом автобронетанковых войск РККА в предвоенные годы, поскольку в наибольшей степени соответствовал представлению о танках как о главной ударной силе сухопутных войск.
Попробуем сравнить его с «собратом» по классу «легких-средних» и будущим противником — немецким танком Pz III (см. «М-К» № 2.94). Оба танка были почти ровесниками — Pz III производился небольшими партиями с 1937 года. Поначалу его характеристики были весьма скромными и ничем не превосходили БТ-7. Масса — 15,9 т; бензиновый двигатель мощностью 300 л.с.; макс, скорость — 40 км/ч; мизерный по сравнению с БТ-7 запас хода — 165 км; слабая 37-мм пушка и броня толщиной 15 мм. К достоинствам танка следует отнести традиционно качественную для немцев оптику и радиостанцию. Кроме того, его экипаж состоял из 5 человек против 3 у БТ-7. Эти данные оставались практически неизменными вплоть до декабря 1938 года, когда броня Pz III была доведена до 30 мм. Соответственно возросла масса танка. Из приведенных данных видно, что, уступая немецкому танку в броневой защите, «бетешка» существенно превосходила его по скорости, маневренности и мощи вооружения. Не слишком спасла положение и новая 50-мм пушка, которой к июню 1941 года было перевооружено большинство «троек». Ее бронебойный
снаряд массой 2,06 кг при начальной скорости 685 м/с на дистанции в 500 м пробивал 47-мм броню. А 1,93-кг бронебойный снаряд нашей 45-мм пушки, покидавший ствол со скоростью 760 м/с, пробивал эти же 47-мм с дистанции в 1000 м. Традиционно упоминаемый в отечественной печати недостаток танков БТ — «высокая пожароопасность бензинового двигателя» — признать уж слишком серьезным нельзя, особенно в сравнении с немецкими машинами Как известно, на всех танках вермахта устанавливались бензиновые моторы. В реальной же боевой обстановке танки с дизелем горели ничуть не хуже бензиновых. Следует, однако, признать, что Pz III имел больше резервов для модернизации, чем БТ-7. У последнего любые попытки увеличить толщину брони (огневая мощь считалась достаточной) натыкались на колесно-гусеничный движитель, масса и габариты которого не позволяли этого сделать. Впрочем, такие попытки все равно предпринимались. В частности, в 1940 году Мариупольскому металлургическому заводу им. Ильича была заказана первая партия комплектов навесной гомогенной брони для БТ-7М. Одновременно велись испытания танка, догруженного до массы в 19 т (чуть меньше, чем у Pz IIIE/F), причем «бегал» он довольно резво.
Таким образом, можно сделать вывод, что в июне 1941 года БТ-7 не был уж столь устаревшим, как это всегда считалось, и был в состоянии эффективно бороться с немецкими танками. Тем более что среди них было немалое число куда более слабых. Не в плоскости качества и уж, конечно же, не количества лежат причины поражения наших войск в танковых сражениях лета 1941 года. Но это уже повод для разговора на совсем другую тему. Скажем одно—поражение танковых войск нельзя отделять от поражения всей армии.
Что же касается БТ-7, то оставшиеся в строю после летних боев машины продолжали исправно драться. Битва за Москву, за Сталинград, бои на Северном Кавказе в 1942 году — везде принимали участие и БТ-7. Количество их, естественно, изо дня в день все уменьшалось В 1943 году они еще использовались на Ленинградском фронте, принимали участие в снятии блокады в 1944-м. Почти всю войну прослужили в тыловых учебных подразделениях. Последний раз БТ-7 «тряхнули стариной» при разгроме японской Квантунской армии в августе 1945 года. Например, в составе 6-й гвардейской танковой армии, совершавшей бросок через Большой Хинган, имелось 408 Т-34,183 «Шермана» и 211 БТ-7. Заключительным аккордом 10-летней боевой службы БТ-7 стал победный парад в Харбине, в котором они тоже приняли участие.
Колесно-гусеничный танк БТ-7:
1 — ленивец, 2 — управляемое колесо колесного хода. 3 — опорный каток, 4 — ведущее колесо колесного хода, 5 — ведущее колесо гусеничного хода, 6 — трак, 7 — перископический прицел ПТ-4-7, 8 — колпак воздушного фильтра БТ-7М, 9 — колпак воздушного фильтра БТ-7, 10 — люк для регулировки передней свечи подвески, 11 надрадиаторные колпаки, 12 - - бензобаки (кроме БТ-7М), 13 — сигнал, 14 — прожекторы для стрельбы ночью, 15 — пору-чневая антенна. А - танк БТ-7М, Б — танк БТ-7 обр. 1935 г., В танк БТ-7А обр. 1936 г.
С. Ромадин, М. Барятинский, М. Коломиец
Моделист-Конструктор №2'1991, №5'1994